Это нашей истории строки...

Жительница Западной Двины Светлана Владимировна Тимофеева передала мне газету «Тверская жизнь» от 25 августа 2004 г. (№157).
На её страницах был опубликован очерк талантливого нелидовского журналиста Валентина Штубова «Служили два товарища».
В нём рассказывается о наших земляках-ильинцах – Герое Советского Союза Степане Никифоровиче Никифорове, который,
как и Светлана Владимировна, родился в деревне Русаново бывшего Ильинского с/п, и его школьном друге и боевом товарище
Фёдоре Ильиче Новикове. Он был в составе экипажа того самого танка, в котором принял свой последний бой старший лейтенант Никифоров,

а Фёдору Ильичу посчастливилось остаться в живых. Он прошёл длинный фронтовой путь от Сталинграда до Берлина.
После окончания войны Ф. И. Новиков жил и работал в городе Нелидово. Там с ним встретился и побеседовал корреспондент
местной газеты «Нелидовские известия» В. Штубов и записал эмоциональный рассказ ветерана о своём героическом друге и земляке.

Валентин ШТУБОВ

Служили
два товарища

Вместо предисловия
К сожалению, по причине «газетного распыления» на рядовые информации я не всегда мог взяться за перо как за весло, чтобы «выгрести на большое пространство». Нередко вместо внушительного материала на газетных страницах оставались лишь наработки в блокнотах. И я почувствовал тревогу в словах одного журналиста-классика: «Коллеги! Никогда не выбрасывайте записных книжек! С ними вы можете выбросить свою творческую жизнь». И я понял. Вот о чём речь.
Долгое время я общался с ветераном войны и труда Фёдором Ильичом Новиковым; правда, в наших разговорах обычно «труд перевешивал войну», то есть беседы, как правило, касались работы этого человека на заводе гидропрессов, проблем предприятия. А потом я его расспросил и про войну… Как интересно он о ней рассказывал! Но вот беда! Отложил я как-то в дальний угол блокнот с набросками будущего очерка, потом еле-еле его нашёл. А Фёдора Ильича уже не стало. Горько.
Что ж! Попробую я пройтись по старым следам. Нужно. Свято. Только вот очень хочется поговорить с Фёдором Ильичом как с живым человеком, будто бы мы расстались с ним буквально вчера. Можно ли так? В творчестве всё возможно.
Итак…
Фёдор Ильич Новиков для меня – человек из легенды, хоть он и живёт – такой простой и доступный – буквально рядышком, «через дорогу», а работает на заводе гидропрессов, стоит за станком и теми же руками, которые «поднимали» пистолет, винтовку или автомат, нажимает кнопки вполне мирного агрегата, орудия…
Впрочем, мы с ним встречаемся, как правило, не на работе, а в «домашних условиях». Заворожённо на него смотрю, заворожённо слушаю. Хочу понимать, что было в его сердце и памяти в том огненном пространстве – времени, которое зовётся Великой Отечественной войной. Для нас, родившихся после неё, она воспринимается как далёкое и не совсем понятное прошлое – то ли сказка, то ли быль.
Для него, чем больше лет проходит с мая 1945-го, тем громче давно умолкнувшие залпы, тем сильнее даёт знать в непогоду застрявшая в груди пуля и, переступив порог памяти, являются навестить фронтовые друзья-товарищи, стоящие сейчас в священном строю Бессмертия.
– Память до сих пор мне покоя не даёт, – признаётся Фёдор Ильич. – И совесть, кажется, перед однополчанами чиста, но стою 9 мая в минуту молчания – и слёзы навёртываются… Стёпу Никифорова жаль. Знали бы, что за парень был!
Фёдор Ильич продолжает, и Степан Никифоров для меня как живой: кареглазый с непокорной чёлкой на лбу. Таким и в школе был, в Ильинской средней, когда с Фёдором Новиковым учился. Балагур, весельчак. Ну и, конечно, озорник.
Это за школьным порогом. А на занятиях сидел – глаз с учителя не сводил, в тетрадку за ним записывал.
– Ты, Федь, не думай, что я какой-то там зубрила, – однажды даже извинительно сказал он. – Нельзя мне плохо заниматься. В танковое военное училище хочу поступить. А там с математикой, говорят, строго.
– А почему в танковое?
– Слышал, небось, по радио, что в мире творится? Гитлер наглеет и наглеет. Танкисты сейчас как никогда нужны.
– Ну, на нас-то Адольф не попрёт. Мирный договор. Риббентроп в Москву приезжал.
Усмехнулся в ответ Степан:
– И ты веришь? Все договоры этой фашистской сволочи до одного места… Чует моё сердце, грянет она, проклятая. Вот и песня про то же: «Если завтра война, если завтра в поход…».
И добился своего Степан. Поступил.
А встретиться друзьям довелось в 1942-м под Курском. Прибыл сержант Новиков по назначению в 170-ю танковую бригаду. Отрапортовал, как положено. Вышел из штаба и остолбенел: ладный танкист с тремя кубарями в петлицах (Воинское звание старший лейтенант, прим. С. Д.) стоит на крыльце и курит – Стёпа!
– Федька, чёрт, откуда взялся?!
И ну обниматься!
– Полегче немного, Фёдор, – слегка поморщился Степан.
– Ой, прости, не заметил… Рука у тебя, да?... Значит, уже побывал в переделках?
– Довелось малость.
– Ну, рассказывай.
И Стёпа рассказал, как сражался их стрелковый полк, состоявший целиком из смолян (Ильинский район прежде относился к Смоленской области, прим. С. Д.). Геройски бились ребята! Сначала под Полтавой, потом под Киевом.
– Зубами, можно сказать, Федя, цеплялись за каждую пядь земли, положили фрицев незнамо сколько, да всё же таки не сдюжили – их же чёртова силища пёрла!
– Говоришь, и в разведку ходил?
– Ходил. Мне, Егорову, Фёдорову и ещё одному парню дали задание установить передний край обороны противника. Установили – и двое с донесением пошли назад. А мы с Фёдоровым, значит, остались. Наблюдали за действиями противника.
– Ответственное дело.
– Ещё бы! Но справились. А потом полк в атаку пошёл. И огнём, и штыком дельно поработали. Выбили гадов! Правда, ненадолго…
– Это где было?
– Между Кунинском и Чугуевым Харьковской области. А потом заняли оборону возле села Новоивановка, вот там-то меня в руку глюкнуло и грудь зацепило.
– Похоже, что и сейчас не прошло…
– Да и у тебя, гляжу, повязка.
– Нельзя в госпитале залёживаться. Время не то. Выписался досрочно, курсы радиотелеграфистов окончил.
– Стоп, стоп! Радиотелеграфистов, говоришь? Да ты и для меня находка! Мне как раз на командирский танк радист нужен!

Историческая справка. «Летнее наступление 1942 года гитлеровцы начали на Воронежском направлении. Первый удар 28 июня был нанесён по стыку 13-й и 40-й армий Брянского фронта восточнее Курска. К исходу первого дня фашистам удалось прорвать главную полосу обороны и продвинуться в глубину на 8-15 километров.
Чтобы остановить продвижение противника, 29 июня на второй полосе советских войск Тим – Погожее командование ввело в бой 170-ю танковую бригаду».

Ответственность за операцию была возложена на командира бригады подполковника Рудого.
– Задача понятна? – спросил он, выстроив подразделение.
– Так точно, товарищ подполковник!
(Юные безусые лица. Но в глазах – твёрдость и отчаянная решительность… Сколько их уцелеет?)
– По машинам!
Бешено ревут моторы, скорость на пределе! Навстречу – огненные плевки фашистских пушек. Тщетно! Ещё один миг – и они под колёсами!
Сам Никифоров своим танком раздавил два орудия и станковый пулемёт.
– Драпают, паразиты!
Немцы не успели заметить, как в овраг юркнул серо-зелёный танк, и сначала не поняли, откуда же их так сокрушительно лупят с фланга. Один за другим запылали ещё четыре танковых костра!
– Федя, снаряд!
Новиков неуклюже подхватил стальную кругляшку. А передать не успел: будто страшным молотком по броне садануло!
И сразу тишина.
Мрак.
И чем-то горячим руку обожгло.
Это была кровь командира роты, старшего лейтенанта, комсомольца Степана Никифорова.
Погибшего командира похоронили в селе Большие Бутырки Тимского района Курской области. За подвиги в боях на Воронежском направлении Степану Никифоровичу Никифорову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
– Много разного после было, – Фёдор Ильич на миг закрывает глаза. Только на миг… Но я знаю, что этот миг вмещает в себя то, что стало содержанием романов и повестей о Великой Отечественной.
– Много разного было, – повторяет Фёдор Ильич. – Что-то ушло, что-то не так уже воспринимается. А вот Стёпу Никифорова не забыть. Сердцем помню.
Понимаю, что он и герой, и обелиск на его могиле стоит, а всё кажется, что мало память о нём увековечивается. Думаю написать кое-куда: может, улицу в честь него назовут? А? – вопрошающе поднимает на меня взгляд Фёдор Ильич. – Ведь каким парнем был! И сейчас бы вместе с нами за одним столом сидеть мог.
Мы с Фёдором Ильичом Новиковым наклоняемся над книгой «Золотые звёзды калининцев» (Том первый, прим. С. Д.). С шестьдесят второй страницы на нас задумчиво смотрит лицо Степана Никифорова. Для одного из нас оно опять оживает.
(Очерк публикуется в сокращенном варианте)
Подготовил Сергей ДЕНИСОВ

Comments:

• Назад
• Вперёд